Когда солнце окончательно скрылось за пепельным горизонтом, мир будто погрузился в безвременье. Улицы, некогда наполненные смехом детей и звуками городского шума, теперь молчали, лишь изредка прерываемые треском разрушенных строений и стоном ветра, проносящегося сквозь пустые дома. Каждая тень казалась живой, каждая трещина — порталом в иное, страшное измерение, где прошлое человечества растворялось в тьме.
Среди мертвых улиц бродили создания, лишённые разума, но наполненные инстинктивной жаждой. Их движения были рваные, непредсказуемые, а взгляды — пустые и холодные, словно чёрные окна, в которых отражалась смерть. Миром больше не правили люди, их место заняла тьма, готовая растянуть свои щупальца на каждый клочок опустевшей земли.
Ветер разносил запах гнили и пепла, а звуки — скрежет костей, шорох разорванной одежды и хриплое рычание — становились новым языком этого мира. Здесь не было ни надежды, ни спасения, только вечное блуждание, бессмысленное и звериное, где каждая тень могла обернуться охотником, а каждая ночь — концом всего живого.