Лёха и подумать не мог, что перевод в новый участок окажется не просто сменой адреса в служебной книжке, а настоящим входом в другой мир — скрытый, древний, живущий под маской обычной провинции. Ещё вчера он писал протоколы на пьяных за рулём и ловил мелких воришек у рынка. А теперь его патруль — не по улицам, а вдоль тонкой, почти невидимой «границы миров», где за густым туманом над болотом скрывается иная реальность. Там, за лесной опушкой, где карты обрываются, живут те, кого он считал вымыслом: лешие, домовые, русалки, духи старых дорог — существа, что хранят законы, старше самого времени.
Вместо стандартных инструкций — толстые фолианты с выцветшими чернилами, клятвами на крови и печатями, о которых не знает даже архив МВД. Вместо скучных журналов учёта — списки, где в графе «гражданство» стоит «из подгорья» или «вне реестра». Его напарник — молчаливый старик с глазами цвета пепла, который называет себя «стражем с 1917 года» и говорит с ветром, как с собеседником. А рация — не просто связь, а устройство, настроенное на частоту, где шепчутся тени.
Лёха не верил. До тех пор, пока не увидел, как старик в лесу склонил голову перед пустым пнём — и пень ответил. До тех пор, пока сам не оказался в центре ритуала, где его слово как правоохранителя стало частью древнего договора. Теперь он понимает: его задача — не ловить преступников. Его задача — поддерживать баланс. Потому что если граница рухнет, то не только мифы выйдут в наш мир. Но и мы — навсегда потеряем право называть его своим. Это не служба. Это призвание. И он, простой участковый, стал стражем того, во что не верил.
