Егор двигался осторожно, словно каждый его шаг мог потревожить вековое дыхание тайги. Под ногами мягкий мох принимал его вес, пружиня и скрывая следы, будто сама земля старалась стереть любое вмешательство. Утренняя дымка ещё не рассеялась, и каждый вздох воздуха напоминал прикосновение к чему-то первозданному, нетронутому временем. Здесь, в сердце коми-пермяцкой земли, пространство было наполнено тишиной, в которой слышалось больше, чем в любом шумном городе.
Над ним поднимались ели, словно каменные башни забытого храма. Их стволы уходили ввысь, и от этого взгляд непроизвольно тянулся вверх, к серому небу, просвечивающему сквозь переплетение ветвей. Эти гиганты хранили в себе истории, которым не было числа: века промчались мимо, оставив на коре следы дождей, бурь и ветров. Егор ощущал себя лишь мимолётным гостем среди этих немых свидетелей, чья жизнь измеряется не десятилетиями, а столетиями.
Капли росы дрожали на лапах елей, тихо скатывались вниз, и в их шорохе слышалась странная перекличка — словно деревья обменивались словами на языке, давно забытом человеком. Этот таинственный шёпот наполнял лес особой энергией, и Егор понял: он ступил в пространство, где время течёт иначе. Здесь каждая тень могла хранить секрет, каждое эхо — предупреждать о том, что в глубине тайги нет случайных шагов.
