Марина ступила на пыльную тропинку, что петляла между старыми акациями и вела прямо к дому, где её когда-то будили запах свежеиспечённого хлеба и щебет утренних воробьёв. Каждый её шаг отзывался тихим эхом каблуков, и казалось, будто земля сама узнаёт хозяйку. Сквозь солнечный маревый воздух проступали картины детства: смех друзей на заброшенном стадионе, летящие из-под колёс скейтбордов камешки, запах нагретого асфальта.
Деревня, казалось, застыла между эпохами: заколоченные окна соседских домов хранили свои тайны, а в трещинах фасадов пряталась усталость времени. Одни встречали Марину как родную — с крепкими объятиями и словами, от которых становилось теплее. Другие, напротив, отворачивались, перешёптываясь: «Вот она… та самая». Каждое слово, даже сказанное вполголоса, цепляло её, как репейник за подол, возвращая к давним историям, которые, казалось, давно ушли в тень.
Большой город остался где-то за чертой памяти — там, где сияли витрины, манили огни вечерних улиц и стучали в сердце ритмы чужих амбиций. Теперь перед ней открывался другой мир: облупленные фасады, заросшие клумбы, хруст травы под ногами. И в этом месте, среди тихого шёпота прошлого, Марина поняла, что её возвращение — не просто визит, а встреча лицом к лицу с тем, что она когда-то оставила за спиной.
