В темноте, где даже тени кажутся гуще воздуха, Павел висит в подвешенном состоянии между паникой и отчаянной надеждой. Ещё несколько минут назад он и Женя шагали по знакомым тропам, усыпанным хвойной подстилкой, слушая тихий хруст веток под ногами, ощущая запах смолы и влажной земли — тишину тайги, в которой чувствуешь себя живым. Но теперь привычные «медвежьи дорожки» остались позади, а перед ними — холодная гладь автострады, рассекающей лес, как шрам. Её ленты асфальта уходят в ночь, отражая редкие фары, будто предупреждая: здесь начинается другой мир. Мир, где не слышно птиц, где ветер не шелестит листвой, а гудит в проводах.
Единственным островом тепла и света в этой пустоте стала бензоколонка впереди — призрачная, окутанная мягким ореолом жёлтого света, как маяк в океане тьмы. Её вывеска мерцает, шипит, будто сама боится этой ночи. Павел сжимает руку Жени. Они потерялись. Не просто с пути — с ощущения себя. В лесу они были собой: дышали, смеялись, чувствовали землю. Здесь, на краю асфальта, они — чужие. Нарушители. Их куртки, собранные в спешке, промокли от росы, голоса дрожат, а в голове — только один вопрос: *как мы сюда попали?*
Но бензоколонка ждёт. За стеклом — силуэт продавца, безликий, неподвижный. Дверь скрипит, когда Павел толкает её. Внутри — запах бензина, кофе из автомата и чего-то ещё… неестественного. Что-то здесь не так. Но у них нет выбора. Назад — в лес, где теперь каждый шорох звучит как угроза. Вперёд — в неизвестность, где свет может оказаться ловушкой. Павел понимает: они не просто потерялись. Их *направили*. И теперь, стоя на этой грани, он чувствует: настоящий путь только начинается. И он ведёт не к дому. Он ведёт внутрь.
